Салимов А. М. Каменное строительство в Тверском Отроче монастыре во второй половине XV — XVI вв.

В Твери на левом берегу Волги, там, где в неё впадает река Тверца, находится здание Речного вокзала (ил. 1). Выстроенное в середине — второй половине 1930-х гг., оно изменило не только внешний облик, но и прежнюю функцию данного места, поскольку до этого устье Тверцы украшал ансамбль Отроча монастыря (ил. 2), который можно было отнести к числу самых древних обителей Тверской земли. Её история ещё в дореволюционный период неоднократно излагалась на страницах краеведческих изданий, однако наиболее полно она была освещена в работе настоятеля Отроча монастыря Гавриила, вышедшей в 1894 г.1

Настоящая статья посвящена отдельным каменным зданиям Отроча монастыря, датировка которых является основной проблемой нашего исследования. Эти постройки сегодня не существуют. Сохранились, правда, чертежи и фотоснимки, фиксирующие неоднократно перестроенные здания. К иллюстративному комплексу можно добавить немногочисленные свидетельства источников и историко-архитектурный контекст. Но поскольку этот материал не подкреплён натурными данными, суждения о первоначальных архитектурных и технико-технологических особенностях рассматриваемых сооружений и соответственно варианты их датировки базируются во многом на гипотетических построениях.

Отроч монастырь был основан, по всей видимости, в 1260-е гг., когда происходило становление Тверского княжества. Позже, вероятно, в конце XIII столетия, здесь выстроили первый каменный храм — Успенский собор2. По-видимому, изначально обитель пользовалась особым вниманием светской и духовной власти Твери. Известно, что в первой четверти XIV в. игумен Отроча монастыря Александр составил Повесть о Михаиле Тверском3. К началу XIV столетия относится «Написание» отроческого монаха Акиндина, обращённое к князю Михаилу, где Акиндин называет себя «мнихом лавры святыя Богородица»4. И если Отроч в тот период по статусу приравнивался к Лавре, то, следовательно, это был, по мнению

В. А. Кучкина, весьма «крупный, видимо, главный монастырь княжества»5. Отдельные исследователи допускают, что в 1289 г., при поставлении на кафедру игумена Андрея, по всей видимости, именно Отроч монастырь именовался «общим»6. Это свидетельство не только «делает реальной возможность раннего возникновения в Твери общежительных монастырей»7, но и подчёркивает особую (а, может быть, и исключительную) роль данной обители в тот период. И если эта версия верна, то тогда мы имеем дело с общежительным монастырём, появившимся задолго до широкого распространения монастырских общежительных форм на Руси. Пред-

полагают также, что Геронтий — неудачная креатура Михаила Ярославича в киевские митрополиты — до попытки поставления на кафедру мог быть игуменом Отроча монастыря8.

В 1360 г. на покой в Отроч монастырь удалился один из самых известных тверских епископов — Фёдор Добрый9. Уже после смерти владыки (1361 г.) между 1362 и 1364 гг. обитель получила от великого тверского князя Василия Михайловича и ряда удельных тверских князей жалованную грамоту, фиксирующую широкие финансово-экономические полномочия архимандрита Отроча монастыря. Не исключено, что этот документ только подтвердил те пожалования, которые определил для обители в конце XIII — первой четверти XIV века (до 1317 г.) ещё Михаил Ярославич Тверской10.

В монастырском соборе где -то в конце XIV в. освятили придел во имя Петра митрополита11. Это, пожалуй, наиболее ранний пример устройства на территории Тверского княжества престола, посвящённого этому московскому святому. Вероятно, тогда же или несколько ранее соборный храм Отроча монастыря был расписан12. 1435-1437 годами датируется ещё одна из уцелевших к XIX в. княжеских жалованных грамот, подтверждающих высокий статус обители13.

Наконец, следует отметить, что между 1453 и 1508 гг. настоятели только этой тверской обители поочерёдно являлись тверскими архиереями14. Допустив их внимательное, заботливое отношение к Отрочу монастырю и после занятия епископской кафедры, мы можем именно с этим периодом связать реконструкцию соборного храма и строительство каменной трапезной. Предположение о ремонте собора нашло подтверждение при реставрации и архитектурно-археологическом изучении памятника15, а сооружение «в XVI веке» трапезной фиксирует целый ряд монастырских документов XIX в.16, хотя в источниках второй половины XVIII в. мы не найдём вышеуказанной даты. Авторы этих описей затруднялись ответить, «кем строено» здание17. Правда, в документах XIX — начала XX столетия можно встретить и иные датировки для этого сооружения: XIV18 и XVII19 вв.

Наиболее раннее описание Отроча монастыря содержится в писцовой книге 1626 г. В этом источнике наряду с каменным Успенским собором фиксируется ещё ряд построек. После собора отмечается тёплый храм во имя Петра митрополита, затем «колокольница» с тремя колоколами, Святые ворота и «по левую сторону» от ворот «завалившаяся» к тому времени «палата каменна» с погребами. Далее в описи названы: «келья архимандричья да 8 келий брацких»20.

Дополнительные подробности о застройке монастыря содержит писцовая книга 1685/1686 гг. Она фиксирует несколько каменных зданий: трёхглавый Успенский собор, тёплую церковь Петра и Филиппа митрополитов с трапезою, «приделанную» к трапезе шатровую колокольню, каменную «от Волги и от Тверцы» ограду, Святые ворота и рядом с воротами «поварни и приспешни». Все остальные постройки монастыря были, вероятно, деревянными. При описании тёплого храма в источнике содержится ряд уточнений. Сообщается, что построен он «вновь на старых погребах», увенчан двумя главами, которые покрыты черепицей и «опаяны

белым железом». Над погребом, т.е. в первом ярусе трапезной, в тот период находились «хлебня да пекарня»21.

Опись 1626 г. не называет нам материал, из которого была выстроена тёплая церковь с трапезной, тем не менее писцовая книга 1685/86 гг. позволяет с большой долей вероятности предположить, что это здание в качестве каменного сооружения существовало уже в первой трети XVII столетия. Своими «старыми погребами» к 1685 г. оно, по всей видимости, и вошло в состав новой трапезной с церковью Петра и Филиппа. Случилось это около 1674 г., поскольку в записках шведского инженера Эрика Пальмквиста, побывавшего в этом году в Твери, Отроч монастырь назван «только что выстроенным каменным Петровским монастырем»22. Напомним, что в 1685/86 гг. трапезная — это вновь построенное здание. Полагаем, что Пальмквист оставил нам даже изображение монастырской трапезной с церковью Петра митрополита. Это, скорее всего, показанный им в устье Тверцы на уровне плана храм (ил. 3), который невозможно соотнести с Успенским собором, поскольку изображённое здесь базиликальное сооружение не укладывается в те габариты, ко -торые зафиксировала применительно к соборной церкви опись 1702 г.: «длина шесть сажень, ширина пять сажень»23. Напротив, каменную церковь Петра митрополита (с приделом Филиппа митрополита) «с трапезою на погребах» источник начала

XVIII в. фиксирует в качестве достаточно вытянутой по продольной оси постройки, длина которой составляла 11 сажень, а ширина — 6 сажень 3/4 аршина24. Очевидно, что Пальмквист весьма условно передал плановую форму монастырской трапезной, так, как её, вероятно, понимал европеец, в стране которого строилось немало бази-ликальных трёхнефных храмов. Тем не менее этим странноватым планом он обозначил основополагающую особенность трапезного комплекса — его вытянутость по продольной оси за счёт размещения на этой оси церкви, трапезной и колокольни. Последняя в качестве пристройки к трапезной фиксируется всё той же писцовой книгой 1685/86 годов25.

По-видимому, перестройка первоначальной каменной трапезой действительно пришлась на первую половину — середину 70-х гг. XVII в. Вероятно, именно тогда в новой трапезной появился придел Филиппа митрополита, что повлекло за собой установку на трапезной церкви двух глав. Надо полагать, что располагались они над южной и северной половинами храма, обозначая два его престола.

Возвращаясь к описи 1626 г., отметим, что на тот период в Отроче монастыре существовала два престола, посвящённых Петру митрополиту. Один в виде придельного храма в Успенском соборе, а другой в трапезной26. Однако из писцовой книги 1685/86 гг. мы узнаём, что придел в соборе был «розорен литовскими людьми»27 и, следовательно, до последней четверти XVII в. не восстанавливался. Получается, что после Смуты начала XVII столетия его возобновили в качестве храма уже при трапезной. Таким образом, изначально церкви при трапезной могло и не быть. И поэтому, принимая во внимание это предположение, а также дошедшие до нас планы тёплого храма, относящиеся к XIX — первой половине XX вв. (ил. 4-7), вышеуказанную постройку можно рассматривать в одном ряду с каменными монастырскими трапезными первой трети XVI в.: Спасо-Андроникова, Пафнутьево-Боровского,

Калязина, Селижарова и ещё ряда монастырей. Их сближает наличие квадратных (или близких в плане к квадрату), расположенных друг над другом одностолпных палат и примыкающего к ним двухчастного объёма. Во втором ярусе один из его компартиментов нередко становился ризницей, а другой — храмом. Исчезновение квадратного опорного столба в верхнем ярусе тверской трапезной связано с 18331835 гг., когда была проведена масштабная реконструкция здания. В рамках этих мероприятий разобрали не только столб, но и в значительной мере своды второго яруса. В эти годы были растёсаны или переложены отдельные участки внутренних стен, видоизменены оконные проёмы и разобраны главы второй половины XVII в. Последние заменили тогда одной более крупной деревянной главой28.

В 1866-1867 гг. реконструкции подверглась северная половина первого этажа трапезной, где вместо существовавшей до этого братской трапезы и кухни устроили придел во имя Тихона Задонского, который в 1760-1761 гг. был настоятелем Отроча монастыря29. Очередное достаточно значительное обновление тёплого храма произошло в 1887 г., когда была увеличена высота верхнего яруса трапезной (ил. 5)30. Наконец, в 1900 г. в подвале под этим зданием устроили часовню «в честь святителя Филиппа, митрополита московскаго на месте предполагаемой келлии, где он содержался в 1569 и 1570 годах в узах и где воспринял мученическую кончину. Пещеру эту украсили внутри изображениями на цинковых листах: святителя Филиппа (в рост), богослужения, совершаемаго им в Московском Успенском соборе и обличения святителем царя Иоанна Грознаго, входа Малюты Скуратова в пещеру, где молился святитель Филипп, перенесения мощей святителя из Соловецкаго монастыря в Москву и видения Иоанну Грозному святителя Филиппа» (ил. 8-9). А в 1902 г. над входом в эту «пещеру» возвели деревянную «часовню-тамбур» (ил. 10)31.

Несмотря на масштабность некоторых вышеупомянутых реконструкций XIX в., монастырскому руководству не удалось ликвидировать основополагающих элементов первоначального здания, что позволяет, на наш взгляд, сегодня среди выявленных поэтажных планов тёплой церкви в Отроче монастыре (ил. 4-7) вычленить раннюю трапезную. При этом зафиксированные источником 1702 г. габариты (11 х 6 3/4 саж.), по-видимому, нельзя в полной мере соотносить с этим памятником. С учётом известных трапезных XVI в., отношение длины к ширине у подобных построек должно составлять 1,3—1,4. У трапезной же в Отроче монастыре, если принимать в расчёт отмеченные выше размеры, это соотношение будет равно 1,74. Полагаем, что увеличение длины первоначального сооружения произошло в 1670-е гг. за счёт дополнительной восточной пристройки, которая в обновлённом трапезном комплексе стала алтарной частью церквей Петра и Филиппа митрополитов. Этот одноосевой по южному фасаду компартимент хорошо виден на фотографиях второй половины XIX — начала XX вв. (ил. 2).

Возможная вторичность алтаря по отношению к основному объёму находит косвенное подтверждение в одном из чертежей 1887 г., где алтарь верхней церкви ещё фиксируется поделённым внутренней поперечной стенкой на две части (ил. 5)32. Этот простенок и был, вероятно, восточной наружной стеной первоначальной трапезной. В 1670-е гг. после пристройки нового небольшого объёма эта стена

стала элементом интерьера и в ней прорубили два (?) арочных проёма. В дополнение заметим, что если исключить из состава трапезной восточный одноосевой по южному (и по северному) фасаду объём, то тогда отношение её длины к ширине составит 1,385, и таким образом тверскую трапезную с большим основанием можно будет разместить в одном типологическом ряду с известными монастырскими трапезными первой трети XVI в. Правда, в этом случае трапезная в Отроче окажется наименьшим по площади сооружением (18,5 х 13,5 м) среди типологически близких построек. Напомню, что площадь трапезной 1511 г. в Пафнутьево-Боровском монастыре составляет 27,5 х 20,5 м, в Селижаровском (первая треть XVI в.) — 25,5 х 19 м, Спасо-Андрониковском (1504-1506 гг.) — 23,5 х 18 м, Калязинском (1525-1530 гг.) — 23 х 16,5 м.

Когда же могла быть построена каменная трапезная Отроча монастыря в Твери? По всей видимости, она уже существовала во второй половине — конце 1560-х гг., поскольку, как свидетельствует монастырская традиция, именно в этом здании, возможно, даже в подвале, находился в заточении митрополит Филипп (см. выше)33, и именно здесь он был задушен Малютой Скуратовым. В конце

XIX — начале XX вв. получили распространение фотографии, фиксирующие подвал трапезной и установленные там картины со сценами из жизни Филиппа (ил. 8-9). В память о пребывании здесь митрополита в южной половине второго этажа трапезной в XVII в. был освящён придел во имя митрополита Филиппа, а в 1833-1834 гг. в южной половине первого яруса освятили ещё один придел — Варваринский. Его основали в честь иконы св. Варвары, которая находилась при митрополите Филиппе вплоть до его кончины34.

Верхняя граница в вопросе датировки отроческой трапезной может быть соотнесена и с более ранним временем. Например, с началом 1530-х гг., поскольку около 1531 г. в Отроч был сослан Максим Грек35, а, согласно монастырскому преданию, почти 20 лет он проживал в том здании, в котором позже умертвили Филиппа Колычёва36. Получается, что в первой трети XVI в. Отроч, по сути дела, стал тюрьмой для именитых представителей столичного духовенства. Следовательно, этот факт можно рассматривать и как подтверждение высокого статуса данного тверского монастыря, и как косвенное свидетельство в пользу наличия в нём нескольких каменных зданий. Напомним, что ранее, в середине — второй половине 1520-х гг., Максим Грек находился в заточении в Иосифо-Волоколамском монастыре37, где к тому времени помимо собора были выстроены каменная трапезная и колокольня.

Существует ещё ряд косвенных свидетельств, которые, правда, ориентируют нас не столько на первую треть XVI в., сколько на более ранний период — вторую половину XV — начало XVI вв.

В качестве одного из таких аргументов можно рассматривать время правления епархией выходцами из Отроча монастыря, охватывающее хронологический отрезок между 1453 и 1508 гг. В этой связи следует отметить, что первое десятилетие обозначенного выше периода приходится на княжение одного из наиболее ярких тверских правителей — Бориса Александровича (1425-1461 гг.). В числе его деяний строительство в 1435-1438 и 1452-1455 гг. двух каменных храмов в Тверском кремле:

Борисоглебского и Михаило-Архангельского; создание в 1446 г. масштабного архитектурного ансамбля на месте Фёдоровского монастыря в устье Тьмаки38, который сам князь называл «город» Любовен39. Серьёзные работы по обновлению Кремля были произведены после пожара 1449 г., когда «погоре град Тверь, и стена вся, и князя великого двор, и церкви и двори вси». Вероятно, масштабные строительные мероприятия были осуществлены в Твери и после пожара 1465 г.40 Следовательно, нельзя исключать версии, согласно которой в этот же период (середина — вторая половина XV в.) каменную трапезную палату могли возвести в одной из наиболее почитаемых тверских обителей.

Заметим, что автор «Слова похвального» в адрес Бориса Александровича неоднократно подчёркивает в своём произведении, что князь «многы церкви постави» и монастыри выстроил41. В свою очередь особое отношение Бориса Александровича к Отрочу выразилась в том, что в 1435-1437 гг. монастырь получил жалованную грамоту от великого тверского князя42. Не исключено также, что именно Борис Александрович, стал инициатором поставления в 1453 г. на тверскую епископскую кафедру архимандрита Отроча монастыря Моисея, поскольку после смерти князя Бориса Моисей был смещён «с владычества»43.

Весьма важным аргументом в пользу строительства трапезной Отроча монастыря во второй половине XV в. являются терракотовые рельефные плитки (ил. 11), что были обнаружены при реставрации ныне существующего собора (1722 г.) Отроча монастыря44. Их, вероятно, использовали в процессе обновления первоначальной (конца XIII в.) Успенской церкви. Производство этих элементы фасадного керамического убранства могло быть начато в Твери ещё в середине — второй половине XV в.45 И поэтому можно предположить, что во второй половине XV в. в Отроче монастыре не ограничились только ремонтом соборного храма. Допускаем, что тогда же могли возвести каменную трапезную палату.

В определённой мере аргументом в пользу датировки трапезной Отроча монастыря второй половиной XV в. являются размеры здания. Напомним, что по площади эта постройка уступает типологически близким сооружениям начала — первой трети XVI в. Её меньшие габариты могли быть обусловлены недостаточной разработанностью этого типа «палатных» сооружений. И если данная версия оправданна, то в этом случае тверская трапезная может рассматриваться в ряду первых каменных трапезных палат Московской Руси, выстроенных в Чудовом монастыре (1450-е гг.) и Троице-Сергиевой лавре (1469 г.)46.

Появление каменной трапезной во второй половине XV в. могло быть также обусловлено наличием в Отроче монастыре уже длительный период общежительного устава. Известно, что массовое строительство каменных трапезных в русских монастырях начинается после принятия в начале XVI в. многими монастырями общежительного устава47. Таким образом, принимая во внимание целый ряд кос -венных свидетельств, мы имеем основание допускать появление первоначальной каменной трапезной тверского Отроча монастыря во второй половине XV в.

В общих чертах (с учётом перестроек и дополнений 1670-х гг.) позволяет представить вышеуказанное сооружение опись 1702 г. Очевидно, что каждый

из двух основных ярусов здания состоял из большого близкого в плане к квадрату одностолпного зала и двух компартиментов, которые примыкали к нему с востока (ил. 12). Постройка имела плановые габариты 18,5 х 13,5 м и в высоту (вероятно, до карниза) достигала порядка 8 метров (3 сажени 2 аршина). Правда, высота «храмовой» части трапезной в начале XVIII в. была больше — 10 м (4 сажени

2 аршина)48. Надо полагать, что небольшой участок здания был надстроен в 1670-е гг. (см. ил. 2). Однако изначально трапезную могла венчать такая кровля, какую мы знаем по реконструкции трапезной палаты первой трети XVI в. в Троицком Калязинском монастыре49.

К «погребам» трапезной (по-видимому, со стороны двора) примыкал ведущий в подвал «выход каменный», длина которого составляла 2 сажени 2 аршина (5,5-6 м), ширина 2 сажени (свыше 4 м) и высота 1 сажень (свыше 2 метров)50. Эту спуск мог быть выстроен в 1670-е гг., но не исключено, что во второй половине XVII в. ограничились обновлением первоначального «выхода». Сложнее определиться с крыльцом, которое вело на второй ярус здания. Эта пристройка могла находиться как у северного (дворового) фасада трапезной, так и у её северо-западной части.

Наряду с трапезной в «досмутный» период в Отроче могли выстроить ещё одно каменное здание. Ведь в писцовой книге 1626 г. фиксируется «завалившаяся» к тому времени «палата каменна» с погребами. Источник локализует её местоположение: «по левую сторону» от Святых ворот51. Это уточнение важно, потому что следующая по времени городская опись 1685/86 гг. фиксирует рядом со Святыми воротами «поварни и приспешни каменные»52. Источник 1702 г., в очередной раз, локализуя «поварню да приспешню по сторон Святых ворот», уточняет их размеры: «длина восмь сажень (17 м), поперек четыре сажени (8,5 м), вышина полторы сажени (3,2 м)»53. Вероятно, это было одноэтажное с подвалом здание, дополнительная информация о котором содержится в монастырской ведомости 1738 г., где «две поварни каменные» вновь помещаются в структуре каменной монастырской ограды54. В итоге есть основание датировать эту постройку в широком хронологическом диапазоне: вторая половина XV-XVI вв. Допускаем, что более точно определить время строительства этого здания позволят архитектурно-археологические исследования, поскольку место, где когда-то находилась поварня, сегодня включено в парковую зону Заволжского района Твери, чего не скажешь о трапезной. Исследовать это сооружение в настоящее время будет достаточно сложно, так как в 1930-е гг. значительная часть трапезной была, по всей видимости, уничтожена при строительстве восточного крыла Речного вокзала.

Более удачной может оказаться судьба остатков колокольни, упомянутой писцовой книгой 1626 г.55 Отметим, что при фиксации монастырской застройки в источнике она была описана не как составная часть тёплого храма Петра митрополита, как это было сделано в 1685/86 гг.,56 а, вероятно, как отдельно стоящее сооружение. В этой связи следует подчеркнуть, что после того как составитель книги 1626 г. зафиксировал «колокольницу» с тремя колоколами, он вновь вернулся к описанию утвари, находящейся в Успенском соборе57. Не является ли это свидетельством того, что в первой четверти XVII в. колокольня располагалась в непосредственной бли-

зости от собора, напоминая, таким образом, монастырские соборные комплексы конца XV — первой трети XVI вв., где подобные столпообразные сооружения возводили недалеко от главного храма монастыря (Иосифо-Волоколамский, Покровский Суздальский, Успенский Старицкий и др.)? За вышеуказанный период предстательствуют небольшие размеры отроческой «колокольницы», вмещавшей только три ко -локола. В дополнение заметим, что если во второй половине XV-XVI вв. в Отроче монастыре могло существовать несколько каменных сооружений (собор, трапезная и поварня), то тогда есть основание и это здание считать каменной постройкой, которую могли возвести в процессе реконструкции собора, т. е. во второй половине XV в. Позже, вероятно, в 1670-е гг., её разобрали, а новую более крупную коло -кольню возвели у западного фасада обновлённой трапезной, где она стала одним из основных акцентов в структуре южного прясла монастырской ограды. Принимая во внимание композиционные особенности ансамбля Отроча монастыря, которые могли сформироваться в XVI в., остатки первоначальной каменной «колокольни-цы» нужно, по всей видимости, искать к юго-востоку от Успенского собора, на площади перед Речным вокзалом.

Список сокращений

РГАДА — Российский государственный архив древних актов. Москва.

РГИА — Российский государственный исторический архив. С.-Петербург. ТОДРЛ — Труды отдела древнерусской литературы.

ГАТО — Государственный архив Тверской области.

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей.

1 Гавриил. Отрочь монастырь в г. Твери. Тверь, 1894.

2 Салимов А. М., Булкин Вал. А. Успенский собор тверского Отроча монастыря // Архитектурное наследство. М., 2007. Вып. 47. С. 34-49.

3 Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. М.,1974. С. 224-234.

4 Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском… С. 234; Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV-XVI вв. М., 1979. С. 20; Кучкин В. А. О принятии Михаилом Ярославичем Тверским и владимирскими князьями титула «великий князь всея Руси» // Михаил Ярославич Тверской — великий князь всея Руси. Тверь, 2009. С. 9, 20.

5 Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. С. 234. Прим. 67.

6 Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери. С. 24.

7 Там же.

8 Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. II. Первая половина. М., 1900. С. 99-101, 104-105; Соколов П. Русский архиерей из Византии и право его поставления до начала XV века. Киев, 1913. С. 219-224; Кучкин В. А. «Сказание о смерти митрополита Петра» // ТОДРЛ. М.-Л., 1962. Т. XVIII. С. 77; Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери. С. 22. Прим. 27.

9 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 70.

10 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. М., 1964. Т. III. С. 152-153.

11 Салимов А. М., Булкин Вал. А. Успенский собор тверского Отроча монастыря… С. 43-44. О возможном устройстве в XIV в. в соборном храме придела Петра Митрополита говорится в работе игумена Гавриила (Гавриил. Отроч монастырь в Твери. С. 10). Поводом для создания в конце XIV в. этого придельного храма могли стать доброжелательные отношения между Михаилом Александровичем Тверским и митрополитом Киприаном, неоднократно бывавшим в Твери в последней четверти XIV века. (Клюг Э. Княжество Тверское 12471484 гг. Тверь, 1994. С. 208, 220, 223). В последний свой приезд митрополит по просьбе тверского князя сместил с тверской епископской кафедры Евфимия и рукоположил Арсения (Клюг Э. Княжество Тверское. С. 224). Приход на кафедру митрополичьего протодиакона Арсения, вероятно, в какой-то мере снизил накал отношений между двумя враждующими княжествами, и поэтому устройство в соборе Отроча монастыря придела во имя московского святого могло «скрепить» компромисс, достигнутый между Тверью и Москвой.

К сказанному следует добавить, что в конце XIV в. митрополит Киприан подготовил новую редакцию жития митрополита Петра (Лихачёв Д. С. Литература времени национального подъёма // Памятники литературы Древней Руси. XIV — середина XV века. М., 1981. С. 10). В таком случае инициатива создания «малого» храма в соборе тверского Отроча монастыря могла исходить от самого Киприана.

Тот факт, что придел Петра Митрополита неоднократно увязывают в соборном храме Отроча монастыря с ризницей (Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова и подъячего Богдана Фадеева. 1626 год. Тверь, 1901. С. 123; РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 1686/87 гг. Л. 262), которая, как правило, находилась в дьяконнике, позволяет разместить этот придел в юго-восточном компартименте Успенского собора.

12 Шестакова (Антонова) А. А. Средневековая монументальная живопись Успенского собора тверского Отроча монастыря // Вопросы отечественного и зарубежного искусствознания. Тверь, 2010. Вып. 3. С. 48.

13 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. С. 153-155.

14 Чередеев К. Биографии тверских иерархов. Тверь, 1859. С. 48-56.

15 Салимов А. М., Булкин Вал. А. Успенский собор тверского Отроча монастыря. С. 34-49.

16 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 119. 1836 г. Л. 17 об.; ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 16573. 1851 г. Л. 1 об.;

РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 3129. 1855 г. Л. 15; РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 3128. 1868 г. Л. 16 об.;

ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 270. 1882 г. Л. 1; ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 220. Л. 116, 451 об.; ГАТО.

Ф. 190. Оп. 1. Д. 280. 1895 г. Л. 2 об.

17 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 220. 1766, 1768 гг. Л. 25а об., 26 об.

18 ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 16578. 1859 г. Л. 25; ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 290. 1908 г. Л. 2 об.

19 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 273. 1885 г. Л. 1; ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 4. 1887 г. Л. 1 об.

20 Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова и подъячаго Богдана Фадеева. 1626 год. Тверь, 1901. С. 121-127.

21 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 1685/86 гг. Л. 258-269.

22 Рубцов М.В. Тверь в 1674 г. по Пальмквисту. Тверь, 1902. С. 44.

23 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 46. Л. 132.

24 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 46. Л. 132.

25 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 1685/86 гг. Л. 268 об.

26 Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова. С. 123, 124.

27 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 1685/86 гг. Л. 262.

28 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 220. Л. 110 об. — 112.

29 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 273. Л. 1.

30 ГАТО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 80581. 1887 г. Л. 2а; ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 280. Л. 2-3 об.

31 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 290. Л. 3.

32 ГАТО. Ф. 466. Оп. 1. Д. S05S1. 1SS7 г. Л. 2а.

33 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 290. Л. 3. Допускаю, что помещение (заточение) в подвалах монастырских трапезных крупных представителей духовенства (и не только духовенства), неоднократно имело место в российской истории. Известно, что в конце 14S2 — начале 14S3 гг. митрополит Геронтий велел посадить в ледник под трапезной архимандрита Чудова монастыря Геннадия (Выголов В. П. Архитектура Московской Руси середины XV века. М., 19SS.

С. 110-111).

34 РГИА. Ф. S34. Оп. 3. Д. 312S. 1868 г. Л. 16 об. — 17, 24 об. — 25; ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 4. 1SS7 г. Л. 1-2; Гавриил. Отрочь монастырь в г. Твери. С. 13-20.

35 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. Л., 19S9. С. 91.

36 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 220. Л. 111 об.

37 Словарь книжников и книжности Древней Руси. С. 91.

38 ПСРЛ. Т. XV. Петроград, 1922. Стб. 493-495.

39 Инока Фомы слово похвальное // ПЛДР. Вторая половина XV века. М., 19S2. С. 29S.

40 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 494, 496.

41 Инока Фомы слово похвальное. С. 2S0, 2S2, 2S6, 2SS, 290.

42 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. С. 153-155.

43 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 496.

44 Салимов А . М. Архитектурная керамика Твери и Селижарова // Керамика раннего железного века и средневековья Верхневолжья и соседних территорий. Тверь, 1991. С. 144-145.

45 Салимов А. М., Персов Н. Е., Солдатенкова В. В. О вновь открытых тверских изразцах // Архитектурное наследство. Вып. 50. М., 2009. С. 117-124.

46 Выголов В. П. Архитектура Московской Руси середины XV века. С. 111-112.

47 Тиц А.А. Архитектура периода создания централизованного русского государства (середина XV-XVI в.) // История русской архитектуры. Л., 19S3. С. 190.

48 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 46. 1702 г. Л. 132.

49 Удальцова А. Л., Харламова А. М. Трапезная Макарьевского монастыря в Калязине // Архитектурное наследство. Вып. 34. М., 19S6. С. 236.

50 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 46. 1702 г. Л. 132.

51 Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова. С. 127.

52 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 16S5/S6 гг. Л. 26S об.

53 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 46. 1702 г. Л. 132.

54 ГАТО. Ф. 190. Оп. 1. Д. 220. Л. 279.

55 Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова. С. 126.

56 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 470. 16S5/S6 гг. Л. 26S об.

57 Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова. С. 126.

Журнал
Вестник славянских культур
2010