Отдельное существование митрополии киевской начинается собственно со времени прибытия в пределы литовские Григория, ученика Исидорова, поставленного в Риме. До сей поры, в юго-западных областях русских, неоднократно являлись свои Митрополиты, бывали формальные покушения образовать у себя управление отдельное от великороссийских епархий: но временные распоряжения скоро исчезали, уступая место первоначальному порядку, и насильственное расторжение единой митрополии русской оканчивалось обыкновенно тем, что отторгнутые, или отделившиеся епархии снова возвращались под управление единого всероссийского митрополита.

В образовании отдельной митрополии киевской принял участие Папа римский: после несчастного соединения некоторых Епископов греческих и русского Исидора с Церковью римскою на Соборе Флорентийском, он уже считал себя полномочным распорядителем в делах востока, так же как и запада, и хотел явить свое могущество там, где не ожидал себе противоречия. В совете своих Кардиналов, Папа Каллист III-й положил митрополию русскую, которою заведывал прежде Исидор, разделить на две части, и ту ее половину, которая состояла во владениях Короля польского и Великого Князя литовского Казимира, поручить новому митрополиту. Исидор добровольно согласился уступить ее разделившему с ним бегство из Москвы Григорию (21-го июля 1458 г.). Но Папа Каллист не успел довершить начатого дела: он скончался 8 августа 1458 г. Преемник его Пий II (поставлен. 19-го того же месяца) первым делом для себя поставил утвердить избрание Григория1, и, после рукоположения его Патриархом константинопольским Григорием Маммою, за свою привязанность к унии лишившимся престола и удалившимся в Рим, отправил новопоставленного Митрополита в литовскую страну, с своею грамотою или буллою к Королю. Этою грамотою он поручал Казимиру озаботиться, чтобы Григорий мог пользоваться своими правами беспрепятственно, – назначал в управление Митрополиту девять епархий: брянскую, смоленскую, перемышльскую, туровскую, луцкую, владимирскую, полоцкую, хельмскую и галичскую, – и предписывал не допускать в пределах сей митрополии никаких распоряжений московского Митрополита, св. Ионы, которого называл «отщепенцем»2.

Таким образом, даруя юго-западным областям русским нового предстоятеля, Папа, в одно и то же время, определял округ его митрополии, и старался ввести ее в новые отношения, чуждые православной Руси.

Епархии, отчисляемые буллою папскою для новой митрополии, были те же самые, какими, назад тому сорок лет, заведывал Григорий Цамблак. Они состояли в областях русских, частию соединенных с Польшею, частию с литовским великим княжеством. Только из числа епархий, к Польше присоединенных, одна, галичская, под влиянием утвердившегося здесь латинского духовенства, перестала уже иметь своих епископов. – Встречаясь с давним желанием правительства литовского – иметь у себя для русских епархий особого митрополита, распоряжение Папы с этой стороны не нашло никакого противоречия.

Но назначение митрополита от Рима и чрез него подчинение Папе не так легко было примирить с привязанностию православных к той Церкви, от которой Россия просвещена верою. Влияние Флорентийской унии было непродолжительно. И если Исидор, вступая в юго-западные пределы своей митрополии, не встретил в тамошнем духовенстве сопротивления3, зато впоследствии, под управлением св. Ионы, Митрополита всероссийского, чрез его послания и посланников, в пастырях и священниках, князьях и народе, должна была оживиться ревность о православии. Уже по прибытии Григория в Литву, св. Иона писал к одному из тамошних пастырей одобрительную грамоту за его твердость и непоколебимость среди окружавших смут, и, по его желанию, предлагал ему убежище у себя, в своей митрополии4. Вероятно, это был Епископ брянский и черниговский Евфимий, который впоследствии и воспользовался приглашением московского Первосвятителя5. Опорою православных был благоверный Князь киевский Симеон Олелькович, прославившийся своим мужеством в отражении татар, и своим благочестием в восстановлении киево-печерской обители, – которого сами литовцы желали и домогались иметь у себя наместником от короля6. И когда он скончался (1471 г.), жители Киева долгое время не соглашались принять к себе воеводою Мартина Гаштольда, римской веры7. Так сильна была приверженность пастырей, князей и народа к своей вере и Церкви.

При таком расположении умов, Григорий мог надеяться только разве на содействие правительства польского и литовского. Правда, – Король польский Владислав III-й, споспешествуя видам унии, еще в 1443 г. даровал все права, какими пользовалось польское духовенство, православным церквам и епископам в областях русских, к Польше принадлежащих, как бы они уже вступили в давно желаемое соединение8. По смыслу закона выходило, что невступившие в этот союз, как прежде не имели равных прав с польским духовенством, так и впредь не могут ими пользоваться. – С другой стороны, и в литовском великом княжестве, издано было при Казимире прямое запрещение возобновлять обветшавшие православные храмы и созидать новые. Виновником такого запрещения история называет молодого Казимира, сына Короля; неотступными своими просьбами он успел получить согласие своего отца на это распоряжение, в намерении содействовать успехам латинской веры в Литве9. – Однако же и само правительство польское и литовское должно было страшиться общих понудительных мер к принятию унии. Несогласия между Литвою и Польшею за пределы владений в русских областях10, -единоверие Малой и Белой Росии с Великою,– недавний союз всех областей русских под управлением одного православного митрополита,-влияние знатных фамилий русских и литовских, исповедывавших православную веру, – возрастающее могущество московского государства с Иоанном III-м, его виды на соединение всех областей единоверных под одну державу11, – все это удерживало Казимира от раболепного исполнения требований папских относительно православной Руси.

Уступая необходимости, Епископы митрополии киевской, хотя с стесненною совестию, должны были вступить в церковное общение с Григорием и служить с ним12: но никто из них не обесславил себя предательством истины, не приступил к союзу с Римом. Напротив того, сам Григорий, чтобы теснее сблизиться с своими подвластными, которые сохраняли свою зависимость от престола константинопольского, решился искать подтверждения себе и благословения у Патриарха цареградского. Патриархом тогда был Симеон трапезундский, четвертый после падения Константинополя во власть турок. Желая приобресть его расположение, Григорий отправил к нему своего посланника Мануила с дарами, и обещал еще более золота, если поможет ему приобресть под свое владычество московскую митрополию. Патриарх указал посланному на свое убожество, на бедственное состояние Церкви под турецким владычеством: но не принял ни даров, ни обещаний, и не дал незаконному Пастырю благословения13.

Таким образом Григорий, ничего не успев сделать к подчинению своей митрополии Папе, скончался в 1472 г. в Новогродке, где, вероятно, имел и постоянное пребывание14. С его смертию, Казимир не думал о возвращении русской митрополии к прежнему единству, как было при жизни св. Ионы: но и не отнесся к Папе с требованием нового митрополита. Управление митрополиею возложено было на рукоположенного еще при св. Ионе, Епископа смоленского Мисаила. Преемники Мисаила, восходя на престол, также не обращались к Папе за благословением, но получали его от Патриархов константинопольских, с которыми постоянно поддерживали сношения. – Соберем сведения о сих Митрополитах до конца ХV-го столетия.

Мисаил происходил из рода князей Друцких- Соколинских15. Он известен по сношениям с ним св. Ионы Митрополита, с 1454 г.16. Еще будучи Владыкою смоленским, он приезжал в Москву для принятия св. Иконы Божией Матери, смоленская, которая и отпущена была с ним17. Примечательный памятник благочестия оставил он по себе, основав монастырь черейский в оршанском повете, во имя Св. Троицы. Для сего употребил он доставшуюся ему, после раздела с братьями, часть недвижимого имущества; матерь его, инокиня Агафия, братья и другие сродники содействовали также устроению сей обители, которая и оставалась православною до начала унии18.-Во время его управления митрополиею19, явился было в пределах литовских другой митрополит, поставленный в Константинополе, из тверитян, Спиридон 20 . Но как он получил сей сан не по избранию епископов митрополии киевской и Короля, то и был задержан Казимиром и посажен в темницу21. Впоследствие, успев освободиться, прибыл он в Россию; но и здесь подвергся заточению22.

Преемником Мисаила был Митрополит Симеон, возведенный в сей сан, повидимому, из епископов. Архимандрит киево-печерский, Захария Копистенский свидетельствует, что до его времени в лавре киевской сохранилось послание Патриарха константинопольского Максима к сему Первосвятителю киевскому, что в этом послании, преподая Митрополиту благословение, он упоминает об отправленных к нему двух Епископах греческих Нифонте и Феодорите, и извещает о знамении, недавно явившемся в Константинополе над телами умерших под клятвою23. Современная летопись относит кончину Симеона к 1488 году24.

На место Симеона возведен из Епископов полоцких Иона Глезна 25 , а по нем Макарий из архимандритов виленского троицкого монастыря. Примечательны обстоятельства посвящения Митрополита Макария, рассказываемые тою же летописью. Четыре Епископа: владимирский, полоцкий, туровский и луцкий собрались (1495 г.) для его поставления, и, посвятив, послали к Патриарху константинопольскому Нифонту просить его благословения. Патриарх прислал свою благословенную грамоту Митрополиту: но заметил эту несообразность с порядком дела, и требовал, чтобы впредь испрашивали благословение до посвящения, за исключением разве особенных, крайних обстоятельств. Епископы отвечали: «мы не отрицаемся древних обычаев соборной Церкви цареградской и благословения отца нашего Патриарха, но поступили так по нужде. Впрочем и прежде нас, при Великом Князе Витовте, братия наши Епископы также сами посвятили в Митрополиты Григория Цамблака»26. – Из сего видно, как заботились с той и другой стороны о соблюдении связи между престолом патриаршим и митрополиею. И сей Митрополит, так явственно запечатлевший союз свой с Церковию константинопольскою, мученически окончив жизнь, прославлен от Господа нетлением. Через два года после своего поставления, отправился он из Вильны в Киев, чтобы утешить свою паству, недавно потерпевшую от нашествия крымских татар, и устроить дела тамошней Церкви. На пути, недалеко от Мозыря, напала на него шайка тех же татар, истребила его свиту и умертвила его самого (1-го мая 1497 г.) «С той поры, как приняли мы крещение,– замечает Летописец,-не случалось в русской земле подобного несчастия. Но я думаю, – прибавляет он, – что такая смерть послужит Архиерею Божию к большему мздовоздаянию»27. И современник, конечно, знавший хорошо жизнь Святителя, не обманулся, как то свидетельствуют нетленные останки Святителя, доныне почивающие в Софийском храме Киева.

Последним Митрополитом киевским в ХV-м веке был Иосиф Солтан. До поступления в монашество он был земским подскарбием в княжестве литовском. Сделавшись иноком, он управлял слуцким троицким монастырем, и в короткое время успел снабдить его хорошею ризницею, частию вывезенною им из Константинополя, и многими учительными книгами, как то: писаниями св. Ефрема, Дорофея, Феодора Студита, Никона Черногорца, Григория Синаита28. В начале 1494 г. он возведен на кафедру смоленскую; а в 1498 г. был призван В. Князем литовским Александром к высшему служению29. Но не тотчас вступил на митрополию киевскую, а по сношению с Патриархом, как того требовал Нифонт. Из Константинополя, от патриарха Иоакима, прибыл один из его крестовых священнослужителей и в его присутствии трое Епископов малороссийских поставили Иосифа в митрополита (10-го мая 1500 г.).

Вот ряд Первосвятителей киевских со времени образования особой митрополии литовско-русской до начала XVI в.-Несмотря на скудость сведений об этом времени, мы часто встречали указания на сношения их с Константинополем, и никакого намека на сношения с Римом. Прибавим к тому, что при поставлении епископов в митрополии киевской, по прежнему, требовалось от новопоставляемого не принимать иного митрополита, «разве кого поставят из Царьграда, как-то из начала есьмо-прияли»30: тогда как в Великой России, помня колебание в православии Царьграда пред его падением, требовали от посвящаемого совсем иного обязательства31.

Правда, позднейшие виновники унии, а за ними и единомысленники их, желая оправдать свое отступление от православия, старались уверить, что первые Митрополиты лптовско-русские охотнее обращались к Папе, нежели к Патриарху константинопольскому. Ипатий Поцей, сделавшись униатским Митрополитом, в 1605 г. представил в виленскую ратушу для засвидетельствования будто бы найденную им книгу, на словенском языке «вельми древнюю», где, после описания Собора Флорентийского, помещен был лист киевского Митрополита Мисаила к Папе Сиксту IV. Лист этот Поцей тогда же издал с своим предуведомлением32. Это не что иное, как самое униженное изъявление покорности римскому престолу; здесь видны порывы самого неожиданного усердия к римскому Первосвященнику, и благоговейное, или скорее, богохульное поклонение пред ним, похожее на языческий апотеоз. Ищущие благосклонности римского Папы, добровольно просят у него наставников для примирения несогласий между греческим и латинским законом, на основании флорентийского Собора; просят также милости объявить и в пользу русских, исповедующих греческую веру, юбилей, который в предшествующем году кончился для христиан римской Церкви. В заключение мнимые новообращенные говорят Папе так: «за такие и толь великие небесные дары, хвалим тя, его же хвалят вси людие; благословим тя, благословенного всевышним Богом; кланяемся тебе, пред которым преклоняется Собор христианский; славословим тя благоговейными гласы, величая тя великия ради славы твоея, которую имеешь свыше от Бога. Великий Архиерею, Мелхиседек небесный, Отче духовных даров, вся содержащий, Сына единородного служителю, единоравный Ему, (да простит нам читатель, что мы повторяем богохульные выражения, которые изобрел поборник унии в безумном усердии к своему новому «Чтилищу»: – иногда бывает нужно представить только дело в его подлинном виде, чтобы раскрыть всю его нелепость), отпущающий грехи миру,-яви милость над нами! Разрешающий грехи всего мира, прими молитвы наши! Седящий одесную величества славы в Церкви святой, яко на небесах, – паки молимся, помилуй нас и будь к нам милостив: ибо ты един свят, един господь, верховный Отче, всесвятейший и преблагословенный Сиксте» ! На этом листе будто бы найдены подписи кроме Митрополита Мисаила, еще двух, Архимандритов киево-печерского Иоанна и виленского Макария, Яна Ходкевича гетмана литовского и других знатных особ. Это прошение представить Папе поручено было Александру Солтану, земскому подскарбию33.

Достоверность такого документа и всех обстоятельств мнимого посольства, о котором начали говорить только со времени унии, с первого взгляда представляется подозрительною. И защитники православия не замедлили обличить этот наглый обман. – Сочинитель «Перестороги» или «предостережения православных христиан», раскрывший нам, истинный ход дел при начале yнии, явно намекая на появившуюся в то время книжку, говорит о виновниках унии: «кого могут, привлекают к себе ласковыми словами, почестями и достоинствами; а других мучат, устрашают угрозами, закидывают фальшивыми книгами, вымышляют книги «под старою датою», старым письмом написанные, в доказательство, будто подобное соглашение с рижскою Церковию когда-то существовало. Но всмотрись внимательнее в самую речь, и увидишь, что, хотя и старым письмом писано, но образ выражения совершенно Поцеев, как будто бы он сам своими устами говорил. Притом, найдем там слова нынешнего времени, которых предки наши не употребляли: ибо, как поляки приняли в свой язык много слов латинских, так и Русь в свой язык внесла много слов польских»34. Мелетий Смотрицкий, писавший через пять лет после обнародования этого листа, прямо называет его выдумкою Поцея35. захария Копистенский в Палинодии возражает: «если киевляне долгое время не хотели принять к себе гражданского правителя Гаштольда по той причине, что он латинской веры: то как могли они в то же время признавать своим митрополитом латинянина ? – С другой стороны, Иоанн ласский, Архиепископ гнезненский, в 1514 г. на латеранском Соборе, представляя сведения о догматах и обрядах, которыми русские, живущие в пределах Польши и Литвы, отличаются от Церкви римской, везде выставляет только их несогласия, и ни слова не говорит о недавнем, будто бы, изъявлении покорности главою юго-западной митрополии. Он прямо говорит, что русские считают папу равным с прочими первосвященниками, не признают важности его индульгенции, не хотят признать Церковь римскую главою всех Церквей и т. п.36. – И какие последствия этого мнимого посольства в Риме ? Что сделал Папа ? Ужели он оставил без внпмания прошение столь усердных поклонников ? Можно было сочинить один акт, но нельзя было выдумать целый ряд явлений, для которых в истории не могли найдти никакого основания. – Несомнительные памятники дают совсем иное свидетельство об отношениях иерархии киевской к латинской Церкви. Поставляемый во епископа, так же как и в московской митрополии того времени, давал обещание «не оставити во всем своем пределе ни единого же от нашея православная веры ко арменом свадьбы творити и кумовства и братства, такожде и к латыням»37. Вместо сближения с латинянами, здесь встречаем особое чинопоследование «како приимати приходящие от латинския веры»38.

Не без причины в вымышленном акте между подписавшимися упоминается Макарий архимандрит виленский, и посредником изъявления покорности назначается Александр Солтан. Оба сии лица вскоре после Мисаила-один за другим занимали престол митрополии киевской. И этим пользовались униаты, как доказательством, что не только Мисаил, но и ближайшие преемники его состояли в общении с Церковию римскою. – Но мы уже знаем из современных свидетельств, что тот и другой на свое поставление испрашивали благословение у Патриарха константинопольского. А это явно показывает, что ни тот, ни другой не вступали ни в какия сношения с Папою.

Чрез униатов же стало известно послание Нифонта Патриарха константинопольского к Митрополиту киевскому Иосифу Солтану, на вопрос его о Соборе Флорентийском. Ответствующий представляет упомянутый Собор законно окончившим свои действия, и советует Митрополиту жить в мире с латинянами39. По некоторым выражениям можно было бы согласиться, что это послание несовершенно подложное. Между прочим внушается здесь Митрополиту относительно принятия унии, не брать этого дела на себя, но отвечать требующим, что без решения Патриарха ничего не может он сделать. Но с другой стороны, несогласие в хронологических показаниях сего послания с данными историческими40, отсутствие обыкновенной формы посланий патриарших в указываемом письме, несообразность данного ответа о Соборе с известным благочестивым характером Патриарха, которого Церковь греческая причислила к лику святых41,-все заставляет думать, что ответ этот нам известен в искаженном виде, или даже совсем вымышлен. Прибавим к этому, если бы действительно было известно такое послание патриаршее в свое время, то не могло бы оно утаиться при открывшихся спорах о притеснении в вере православных во время Митрополита Иосифа.

Вообще, положение дел православных в Литве и зависящих от нее областях русских, в это время, всего лучше объясняет история бракосочетания В. К. литовского Александра с дочерью московского В. Князя Иоанна Васильевича, Еленою.

Соглашаясь отдать свою дочерь за Князя иноверного, Иоанн требовал от него письменного обязательства, что он не будет принуждать ее к принятию римской веры, но дозволит ей держаться своей православной. Приняв это условие, Александр в договорной грамоте, о браке, включил однакоже: не препятствовать В. Княгине, если она пожелает приступить к римской Церкви. Иоанн отверг это ограничение, как предлог к совращению, и требовал, чтобы оно было исключено из договора42.-Отпуская Елену в Литву (13 янв. 1495 г.), он повторял чрез своих послов Александру: «захочет ли наша дочерь приступить к римскому закону,-мы ей воли на то не даем, и ты равно воли не давал бы»43. И сверх того, просил своего зятя, чтобы бракосочетание было совершено, во уважение к греческому закону, самим Митрополитом, или Епископом православным, – чтобы в свите В. Княгини были люди греческого закона, чтобы для нее была при дворе своя православная церковь, которую бы она всегда могла посещать44. – Но брак был совершен со стороны латинской Бискупом виленским, а со стороны православной простым священником45. – После бракосочетания, отпуская послов, Александр отвечал, что, без нарушения существующих в его стране законов, он не может устроить новую церковь греческого закона для В. Княгини, что, если она захочет, может ходить в церковь городскую, которая недалеко46. Вскоре затем Александр отпустил из Вильны русских бояр и боярынь, оставленных на время отцем при В. Княгине, и назначил к ее двору исповедующих римскую веру, хотя в Литве нашлось бы много между знатными лицами и православных47.

Напрасны были все усилия Иоанна, чтобы его справедливые требования были уважены. Наконец, он получает известие, что в Литве не только В. Княгиня, но и все православные подвергаются притеснениям, что латинский Епископ виленский Войцех и передавшийся на сторону латинян Епископ смоленский Иосиф Солтан, вместе с монахами бернардинами, стараются всех православных привлечь в латинскую веру. Это известие подтверждали перебежчики литовские, удалившиеся из своей земли, как уверяли, по причине гонений на веру православную48. Иоанн, давно уже негодуя на разные оскорбления со стороны Литвы, послал своему зятю разметную грамоту и вслед за тем войска. Возгорелась война, несчастная для литовского князя. Александр старался потушить дело переговорами.

Среди переговоров, несмотря на голословные отрицания литовских послов, Иоанн не переставал выговаривать своему зятю: «к дочери нашей посылал Владыку смоленскаго, отметника греческого закона, да Бискупа виленскаго, да чернцов бернадынов, чтобы она приступила к римскому закону; также и ко князем русским и к панам и к виленским местичом, и ко всей Руси греческого закона посылал к ним того ж Владыку смоленского да Бискупа виленского,– и говорили им от него, чтобы приступили к римскому закону… А ныне ново силу учинил Руси, прибавлял еще Иоанн, чего напред того, при его отцы и при его предках, не бывало: колько велел поставлять божниц римского закону в русских городах, в Полоцку и в иных местех, да жены от мужов, да детей от отцов с животы отнимаючи, силою охрещают в римский закон»49. В подтверждение сих слов, В. Князь ссылался на свидетельство захваченных в плен50.

Александр все такие обвинения объявлял выдумкою злых людей, изменников своего отечества; уверял даже, что никогда и слова не бывало об устроении для В. Княгини церкви, и о назначении к ее двору лиц православного исповедания51. Наконец, от лица самой Елены написаны были письма к отцу, к матери и братьям ее с уверением, что никакого стеснения в вере она не терпит, и с жалобою, что все ее считают виною кровопролития52.

Но когда заключен был мир между литовским Великим Князем – тогда уже Королем польским – Александром, и Великим Князем Иоанном,-посол польский отчасти раскрыл, истину. «Государь наш Король Александр,-говорил посол Мышковский,– приказал тебе сказать, что он твоей дочери не принуждал и не принуждает ничем к принятию римского закона. Но еще когда он был на Великом княжении литовском, присылал к нему Папа с тем, чтобы он велел своей Великой Княгине быть послушною Папе и ходить в костел римский. Однако же, Государь наш своей Великой Княгине о том и слова не говаривал. А как взяли Государя нашего на польское королевство, Папа снова присылал к нему с тем же требованием, напоминая, чтобы как он сам, признает себя послушным сыном Церкви римской, так старался привести и свою супругу в послушание римской Церкви, и тогда может короновать ее. При этом Папа дал ясно разуметь нашему Государю,-прибавил посол,-что Королеву крестить не нужно, что она может наблюдать закон греческий с его обычаями, ходить в свои греческие церкви, иметь даже при своем дворе священников обряда греческого: только бы изъявила свою покорность Папе. И не только ей, но и всем исповедующим греческий закон, если захотят изъявить покорность Папе, нет нужды креститься (снова); могут они держать свой греческий закон, по уставу восточной Церкви. Кратко, Папа хочет, чтобы Королева подчинилась Церкви римской и вступила с нею в соединение , на основании Собора флорентийского »53.

Итак, Великую Княгиню Елену хотели преклонить если не прямо к римскому исповеданию, то по крайней мере к унии. И хотя посол уверял от лица Короля Александра, что он ни слова не говорил об этом своей супруге, но Великий Князь московский имел все право сказать своей дочери: «если к твоему мужу Папа не один раз присылал с таким требованием, то это все равно, что и к тебе; что твоему мужу он приказывает, то и тебе»54.

Хотя от такого Папы, каков был Александр VI-й (11 авг. 1492 г. –18 авг. 1503) и нельзя было ожидать ревности в обращении православных к римской Церкви; однако же, из письма его преемника Юлия I-го мы знаем, что действительно Великому Князю литовскому были делаемы из Рима настоятельные внушения всеми мерами приводить свою супругу в послушание римской Церкви. Видно также, что Король польский Александр, стясняемый, с одной стороны, требованиями Папы, с другой, неудачами в войне с Poccиею, просил Папу Юлия не принуждать Елену к отречению от своего вероисповедания. Вот слова самого Папы: «Ты заключил мир с Великим Князем московским, дав наперед чрез послов своих клятву не принуждать супруги своей Елены к принятию обрядов римской Церкви, если она сама того не захочет. Между тем предшественник наш Папа Александр VI-й, обременяя совесть твою, объявил, что ты должен испытать все меры и усилия, какие могли бы супругу твою Елену побудить к отречению от русской секты (т. е. православной веры) и к принятию католической веры (т. е. римской). И ты находишься теперь вынужденным или развестись с своею супругою, или принудить ее к принятию обрядов римской Церкви: но московский Князь не перенесет того равнодушно и легко может внести в твои земли снова войну и причинить твоим царствам невыносимый вред. Рассуждая о сем, чрез послов своих ты просил смиренно у нас благоснисходительного дозволения терпеть упомянутую супругу твою Елену при ее прежних обрядах, доколе или смерть Князя московского, уже престарелого, или другой какой-нибудь благоприятный случай не устроит дело иначе»55. Юлий был сговорчивее своего предшественника и согласился, чтобы Королева польская оставалась при своем вероисповедании: только она не была коронована.

Что касается до преклонения других к союзу с римскою Церковию, Иоанн и в этом не обманывался. Тот же Папа Александр, который настаивал на присоединении Елены к римской Церкви, писал латинскому Епископу в Вильне Войцеху (23 апреля 1501 г.): «не без великой духовной радости узнали мы, что некоторые русские, в княжестве литовском и другие, живущие по обрядам греческим, но исповедающие веру христианскую, в Вильне, Киеве, Луцке, Минске (Mednicensem civitatem) и других городах и епархиях того же княжества, при содействии Св. Духа, быв просвещены, изъявляют желание и предполагают совсем отринуть от сердец своих некоторые заблуждения, которых доныне, живя по обрядам и обычаям греческим, держались, и вступить в единение веры с Церковию латинскою, римскою и жить по обрядам той же латинской, римской Церкви»56.

Откуда же возникло в литовской Руси такое движение в пользу римской Церкви ?

В пятнадцатом столетии, при общем упадке духовной жизни в монастырях на западе, явились двое примечательных ревнителей преобразования в орден нищенствующих, или Францисканов: Бернард сиенский и Иоанн Капистран, которые старались восстановить учреждения своего основателя в прежней строгости,-и своею жизнию и даром красноречия привлекли к себе общее внимание. Один из них, Капистран, приглашен был Королем Казимиром в Краков (в 1453г.), и своею славою, своим неутомимым проповеданием расположил многих к принятию иночества по правилам своего преобразованного ордена (Fratres regularis observantiæ). Таким образом, основан был здесь первый монастырь строгих Францисканов, и первая церковь посвящена была имени Бернардина57. Но Казимир сим неудовольствовался : он испросил у Папы дозволение, кроме двух монастырей сего ордена в Польше, учредить по два таких же монастыря в Литве и в русских областях58. В конце XV столетия монастырями сего ордена в Польше заведывал Провинциал Владислав, причисленный римскою Церковию к святым. Он то, по приглашению Великого Князя литовского Александра, прислал своих монахов в Литву для возбуждения духа благочестия в духовенстве и для наставления простого народа. Быстро распространились они по всей Литве и Белоруссии, проповедуя против общественных пороков, обращая косневших в язычестве, привлекая в недра римской Церкви русских православных. «Они проникли даже до Полоцка, крайнего города Белоруссии,-говорит жизнеописатель Владислава, Впицентий моравский- кроме проповеди, помогали они (латинским) священникам в исполнении их обязанностей, принимали кающихся, разрушали идолов. Я мог бы,-говорит он, – указать, в каких именно местах разогнали они глубокий мрак, изгнали заблуждение, спасли души от рова невежества. Древние летописи говорят, что более десяти тысяч исторгнуто ими из тьмы и сени смертной, от заблуждений язычества.-Тогда и русские, – продолжает повествователь, – упорно отделяющиеся от единения с Церковию католическою (т. е. латинскою) и, при оскудении чистого елея, истинного и неповрежденного учения, в их светильниках, объятые мраком невежества, узрели свет истины и возжелали союза с Церковию римскою; – и пребывали они в сем союзе дотоле, доколе светили им сии Отцы59.

Итак, вот те чернцы бернардины, на которых указывал Иоанн послам литовским и польским; вот причина умножения латинских церквей в русских городах: Полоцке и других, возбудившего жалобы в великом Князе московском! Запрещение строить вновь и возобновлять прежние православные церкви в городах литовских, слухи о настойчивом требовании Папы Александра, чтобы великая княгиня Елена приступила к союзу с Церковию римскою, успехи бернардинов в городах и областях русских,-все это давало вероятность приносимым из Литвы вестям о гонении на православие в литовском великом княжестве.

В какой мере содействовал этим бернардинам Бискуп виленский Войцех (1492–1507), из раскрытых обстоятельств еще не видно. Но по другим актам известно, что он исходатайствовал себе у Папы Александра грамоту, которою предоставлялось ему, преемникам его и всему духовному чину право (saeculare jus gladii) казнить смертию еретиков и язычников, равно и тех, кто будет препятствовать в сборе десятины,-и что суды виленские были наполнены жалобами жителей на притеснения от него60. Известно и то, что он поручил канонику краковскому и доктору богословия Иоанну Сакрану составить, на основании писаний канонических и определений богословов, записку «о заблуждениях русских в вере и обрядах». И эта записка, написанная в самом враждебном духе против вероисповедания русского, наполненная несправедливыми укоризнами и ложными свидетельствами о православной вере и богослужении, была напечатана с посвящением Войцеху61. В сорока пунктах Сакран не только выставляет в виде заблуждений наши законные отступления от обрядов и верований римских, но вымышляет свои, перетолковывает и искажает действительность. И Епископ виленский, имевший возможность поверить все сказанное на деле, в церквах православных, которых было много в самой Вильне, не захотел употребить на это труда, но первый подал повод к распространению ложных мнений о русской Церкви в Европе62.

Примечательно, что Сакран, без сомнения, чрез Епископа виленского зная о видах правительства литовского, ясно говорит о начерении великого Князя литовского Александра – привлечь всех русских своих подданных в недра Церкви римской. Сказав о непреклонной твердости русских в своем вероисповедании, которую он называет упорством беспримерным, и упомянув о том, как поступили они с предателем православия Исидором, он продолжает : «оставляя это, хочу указать на недавнее злодеяние, в 1500 г. совершившееся, в виду всех. Благочестивейший Государь Александр, великий Князь литовский нынешний, воспламенившись ревностною любовию к вере католической, по примеру своего деда Витовта, положившего первые основания вере и Церкви в Литве, начал с собою рассуждать, какими бы честными средствами привести своих подданных русских к единству Церкви. И когда положил он приступить к ним с кротким, благосклонным, отеческим увещанием. Князья русские и другие знатнейшие лица, по предчувствию о его благочестивом намерении, в неистовой ярости, сговорясь на погибель его и верных его подданных, немедленно передались Великому Князю московскому, защитнику их раскола и секты (так называет латинянин нашу Церковь православную)63.

Итак, жалобы и обвинения Великого Князя московского подтверждаются: Папа, Великий Князь литовский, Епископ виленский, бернардины, все соединяются в намерении уничтожить православие в литовском княжестве. И, если бы не благословенный Богом успех оружия Великого Князя московского, отвратил опасность, Церковь православная готова была подвергнуться страданиям, какие она испытала в юго-западных областях России столетием позднее.

Но, заслуживал ли тогдашний Митрополит Иосиф название «отметника нашей веры», какое давал ему Иоанн, основываясь на свидетельстве удалившихся из Литвы?… К чести его должно сказать по крайней мере то, что никто из соумышленников против православия не поставляет его на своей стороне. А последующая его деятельность в пользу Церкви православной не дает никакого повода думать, чтобы он сам имел желание переменить веру.

* * *

1

Утвердительная грамота напечатана в прибавлениях к 2 Соф. Лет. в Полн. Собран. Летоп. Т. VI, стр. 319. Она надписывается: «dilecto Gregorio, Electo Kyoviensi, Lithuaniae et totius Rossiae inferioris. Дана 11 сент. 1458 г.

2

Соф. 2 Летоп. там же, стр. 167.

3

См. Лист Исидора к холмским старостам и воеводам, в Чтен. Моск. Историч. Общества 1846 г. N 1. О поисках в познанской библиотеке, стр. 14. – Грам. св. Ионы Епископу владимирскому Даниилу, в Акт. Истор. Т. I. N 52.

4

Дополн. к Акт. Истор. Т. I. N 13.

5

В 1465 г., сказано в Летописи, -прибеже на Москву Евфимий, Еп. брянский и черниговский, покиня свою епископью, и даша ему Суждаль и Колугу и Торусу. Летопис. издан. 1784 г. стр. 261.

6

Narbulh Dzieje narodu Litewskiego Т. VIII. s. 153. Dlugoss. Hist. Polon. L. XIII, an. 1461. p. 265.

7

Длугош, современник, прямо свидетельствует, что кроме литовского, и притом, не княжеского, происхождения киевляне указывали на его разноверие с ними: alterius ritus ob disparitatem cnltus. Ibid. an. 1471. p. 462.

8

Акт. Западн. России. T. I. N 42.

9

Казимир скончался в 1484 г. и причислен латинянами к святым. В житии его (пис. в 1520 г.) сказано » Rutheuos, qui S. Apostolicae sedi minime parent et quorum per Lithuaniam ipsam maximus est numerus, ео sancto insectaretur оdio, ut regi Poloniae parenti suo eorum antiqua Fana instaurari publico edicto prohiberetur, modo opportune, modo importune persvaderet (Act. SS. Martii. T. I. d. 4. pag. 349.). Другой жизнеописатель того же Казимира, позднее живший (1554 г.), прибавляет, что в кафедральной церкви виленской хранился в его время самый акт королевский, которым воспрещалось возобновлять ветхие и строить новые церкви. (Ibidem).

10

Зубрицкого – о Червонной Руси. 1845 г., стр. 379, 383 и друг.

11

Иоанн говорил послам Короля польского: «не те одны городы и волости русские, которые ныне за нами, – наша отчина и вся русская земля, с Божией волею и из старины, от наших прародителей – наша отчина.» Акт. Зап. Рос. Т. I, стр. 280. «Нам ныне своей отчины жаль; а их отчина – лятская земля, да литовская.» Стр. 331, см. Памятники Дипломат. сношений России. Т. I, стр. 11.

12

Акт. Истор. Т. I. N 63. «Слышахом, яко нецын тамо в вас приобщаются ему и служат с ним (Григорием), писал св. Иона к Епископам литовским.

13

Это знаем из грамоты В. К. Иоанна Васильевича в Новгороде, а к нему писал Иосиф Митрополит Кесарии палестинской. Акт. Археограф. Експед. Т. I. N. 80.

14

Псков. 1 Летоп. в Полн. Собран. Летоп. Т. IV, стр. 246.

15

Акт. Западн. Росс. Т. IV, пр. 91.

16

Акт. Истор. Т. I. N 56. См. также: N 62 и 272.

17

Русск. Временн. под 1456 г.

18

Акт. Зап. Рос. Т. III. N 101. Т. IV. N 136.

19

В записи на монастырь черейский, данной в октябре 1474 г., он называет себя просто владыкою смоленским. Но есть сомнение против сего показатя, индикт не сходится с показанием означенного в записи года. Акт. 3. Р. Т. III. N 101. Время вступления преемника Мисаилова на кафедре смоленской, Иоакима, также недовольно определенно (См. Акт. 3. Р. Т. I. N 70, и пр. 54.)

20

Летоп. изд. 1784 г., стр. 286, упоминает о сем под 1476 г.

21

Соф. 2 лет. в Полн. Собр. Лет. Т. VI, стр. 233. В 1482 г. Спиридон присылал к В. К. Московскому с извещением о себе, равно как и о том, что привез для него из Царьграда много св. мощей; но В. К. Иоанн не нашел удобным облегчить его участь.

22

Живя в Ферапонтове монастыре, он занимался составлением жития пр. Зосимы и Савватия соловецких (в 1493 г.), где и упоминает о своем заточении. См. Библиогр. розыскания в Москвитян. 1846 г. Т. 6, стр. 184.

23

Захария в своей Палинодии говорит, что в подписи послания означен год 6989, индикт 14. Показание индикта соответствует году. Известно также, что Патриарху Максиму вопрос о телах умерших под клятвою был предлагаем самим Султаном. Turеograec. L. I. р. 27.

24

Киевская лет. в Супрасльск. рукоп. изд. 1836 г., стр. 139.

25

Упоминается в той же летописи под 1492 г., по случаю освящения храма.

26

Киевская Супрасл. лет. стр. 141, 142.

27

Киевская Супрасл. лет. ст. 144, 145.

28

Предшественник Иосифов архимандрит Макарий, потом переведенный в киево-печерскую лавру, в мае 1492 г. еще был настоятелем слуцкого монастыря (Акт. 3. Росс. Т. 1. N 99.)- А Иосиф в начале 1494 г. уже сдавал слуцкий монастырь. Там же N 115.

29

Киев. Супрасл. летопись говорит: в лето 7006 месяца мая 30 д. индикта 1-го В. К. Александр литовский даде митрополию невскую и всея Руси Иосифу Епископу Смоленскому.

30

Рк. Требник Моск. Синод. Библ. N 310 л. 174 об. Этот требник, пис. в начале XVI в., принадлежал, по всей вероятности, смоленской кафедре, потому что в нем на литургии архиерейской воспоминаются не только имена почивших Митрополитов русских, но и Епископов смоленских. И ряд тех и других оканчивается именем Иосифа (Солтана), который был и Епископом смоленским и потом Митрополитом киевским (л. 226 об.).

31

См. в Прибавл. к изд. Тв. Св. Отцев 1848 г. ч. VI. с. 146

32

Акт. Зап. Рос. Т. IV N 164.

33

Выписываем слова упомянутого листа из книги Θρῆνος, изд. на польском языке Мелетием Смотрицким в 1610 г. л. 67 и 68.-О посольстве, см. у Narbuth. Т. VIII. §. 205. Die neueste Zustände d. Katholischen Kirche in Polen. § 57.

34

Акт. Зап. росс. Т. IV. N 149 стр. 229.

35

Θρῆνος f. 67.

36

Hist. Russ. Monum Т. 1 N 123.

37

Требник Рк. Синод. N 310. л. 174 об.

38

Там же л. 57.

39

Напечатано у Lequien Oriens Chr. Т. 1. р. 1271. из летописей Райнальда, под 1486 г. Греческий текст послания неизвестен, но только латинский. Время послания на конце означено так – 7000 г. 5 апреля, индикта 11-го.

40

В апреле 1492 г. был индикт 10, а не 11-й. Иосиф Солтан, которого Патриарх называет здесь своим сослужителем, стал Митрополитом, как мы видели, не ранее 1498 г , да и смоленским Епископом не ранее 1494 г. – О других признаках подлога см. Описание Kиeвo-Соф. Соб. стр. 113 и сл.

41

Память его в греческих минеях 11-го августа. Патриарх Нифонт до вступления на престол подвизался на Афоне и там окончил жизнь по удалении с престола. Там почивают и его св. Мощи, о которых см. у Барского. (Путешествие к св. местам. 1778 стр. 729 ). У Греков есть служба на его память. Συν αξαρισῆς τοῦ Νικοδἠμου Ἁγιορἱτου. 1818 г. Т. III. 251.

42

Акт. Запад. Росс. Т. 1. N 116. акт III и IV. Самая грамота договорная акт. V.

43

Там же. N 116. акт VII.

44

Там же. N 192. стр. 234.

45

Полн. соб. лет. Т. IV. Новгород. IV лет. с. 165. «венчаша их в Станиславе, в римского закона церкви, Бискуп виленский по латынски, а Великого Князя поп Фома по греческому закону един».

46

Акт. Зап. Рос. Т. I. N 116. акт. VIII.

47

Акт. Зап. Рос. Т. 1. N 134.

48

Первое известие получено тайное от подьячего Шестакова, бывшего при Елене. Акт. Зап. Рос. Т. I. N 155. Издателями, по догадке, оно отнесено к 1498 г. прежде мая, вероятно, по времени избрания Иосифа смоленского в Митрополита. Дополнением к сему известию служили вести, принесенные в Москву Бельским и другими перебежчиками. См. там же. Посольство польское в Москву в феврале 1500 г. N 179.

49

Ответ Иоанна посольству литовскому в апреле 1500 г. N 179.

50

«Которые его люди у нас в нятстве, и они тоже сказывают». N 192. стр. 235. «То дело было истинно, явно; ведомо то в вашего Государя землях и в нашего Государя землях всем людем, что посылал (Бискупа виленского и Иосифа к Великой Княгине)» стр. 243.

51

Акт. 3. Р. Т. I. стр. 205, 230.

52

Акт. Apх. Експ. Т. I N 138.

53

Акт. 3. Р. Т. I. N 192. стр. 293, 294 Переговоры в апреле 1503 г.

54

Там же стр. 300.

55

Акт. Зап. Рос. Т I. прим. 115. Грамота Папская от 18-го мая 1505 года.

56

Эту буллу приводит вполне Герберштейн в своем сочинении Rerum Moscoviticarum commentarii. Ed. Slarczewsky. Vol. I p. 26. Она помещена и в летописях Райнальда 1501. n. 37 sq.

57

Dlugossi Annales Polon. Lib. XIII. p. 122.

58

Histor. Russiæ. mon. T. I. N 122. p. 121.

59

Act SS. Vita S. Ladislai. Maii d 4. p 569 et sq. Последние слова намекают на судьбу бернардинов по взятии Полоцка Царем Иоанном Васильевичем. Ист. Гос. Рос. Т. IX. прим. 69.

60

Грамота дана 1 июля 1501. Акт. Зап. Рос. Т. I. прим. 115.

61

В посвящении Сакран пишет между прочим, что Войцех лично просил его о том, когда он был в литовской земле от Короля своего Иоанна Алберта (1492 –1501 ). См. Lucaszewiz… Geschichte d. Reform. Kirch. in Litthaven. 1. B. S. 1. Книжка издана под названием Elucidarius errorum ritus Ruthenici, без означения года и места издания. В позднейших изданиях прямо говорится, что она написана 1500 г.

62

Этою запискою воспользовался (впрочем безымянно ) Архиепископ гнезненский Иоанн Ласский, повторив сорок пунктов от слова до слова в своем отзыве о русской Церкви на Соборе Латеранском 1514 г. (Hist. Russ. Monum. TI N123.). Она была потом переведена на язык немецкий, и Принц Букхавский снова перевел ее на латинский и поместил ее в своих записках о России (1577). Scriptores rer. Livonic. 1853 г. T. II. р. 712. Лазицкий, Гваньони перепечатали ее в своих изданиях с сокращением. Изданием последнего – Rerum. Polon. tomi tres T. II. p. 347, и мы пользовались.

63

Rеr. Polon. Т. II. pag. 349.

Источник:

Митрополия Киевская в начале своего отделения от Московской // Прибавления к Творениям св. Отцов 1854. Ч. 13. Кн. 3. С. 524-554 (1-я патин.).